— Я на каникулах и не испытываю особой нужды предлагать свои услуги, — пояснила она, не трогаясь с места. — И потом, у них так все хорошо получается, что я совершенно не чувствую себя лодырем.

— Ты не лодырь.

— Разумеется, лодырь. Время от времени человеку нужно побездельничать. Как сказал Конфуций, «тот, кто ничего не делает, ничего и не должен делать» [4] .

Габи задумалась, потом сдвинула брови:

— Конфуций действительно так сказал?

Стефани чуть заметно пожала плечами:

— Нет, но какая разница? Суть в том, что они сами управились. И наверняка испытывают глубокое удовлетворение от собственного трудолюбия. Кто я такая, чтобы лишать их веселья?

Габи скрестила руки на груди.

— А может быть, тебе просто хочется побездельничать.

Стефани ухмыльнулась:

— Как сказал Иисус, «блаженны ленивые и лежащие на солнце, ибо будет им загар».

— Иисус ничего подобного не говорил.

— Да, — согласилась Стефани и села. Она сняла солнечные очки, взглянула на стекла и протерла их полотенцем. — Но опять-таки какая разница?

И, прищурившись, посмотрела на Габи.

— Тебе действительно хочется тащить отсюда на пляж холодильник или тент? Поверь, это не такое уж большое удовольствие.

Стефани поправила купальник и встала.

— Ну что ж, на горизонте чисто, пора и нам.

Она повесила пляжную сумку через плечо.

— Иногда и впрямь лучше всего побездельничать. Главное — не ошибиться ситуацией. Это настоящее искусство, которое приносит окружающим одну лишь пользу.

Габи помолчала.

— Не знаю почему, но мне нравится образ твоих мыслей.

Стефани рассмеялась:

— Еще бы. Лень — свойство человеческой натуры. Приятно сознавать, что я не единственная, кто постиг эту истину.

Габи запротестовала, но Стефани тут же прыгнула за борт, подняв тучу брызг.

— Ну же, — сказала она, не позволив Габи возразить. — Я просто пошутила. И кстати, не зацикливайся на том, что ты сделала и чего не сделала. Я уже сказала, мои друзья не придают большого значения подобным мелочам. Одни чувствуют себя сильными мужчинами, другие заботливыми матерями, именно так все и должно быть. А мы, незамужние, должны по мере сил получать удовольствие.

Разбивка лагеря — как и выгрузка — была своего рода ритуалом: каждый, судя по всему, знал, что делать. Тент был установлен, покрывала расстелены, уголь зажжен. Стефани — она себя отлично чувствовала в роли бездельницы — взяла пиво и полотенце, выбрала местечко поудобнее и снова принялась загорать. Габи, не зная, чем заняться, последовала ее примеру. Эффект она ощутила почти немедленно и лежала, стараясь не обращать внимания на то, что все, кроме них, заняты делом.

— Тебе нужен лосьон, — заметила Стефани. Не поднимая головы, указала в сторону сумки: — Возьми вон там. Он на цинковой основе. У тебя бледная кожа, сгоришь через полчаса, если не намажешься.

Габи потянулась за сумкой, намазалась лосьоном. Солнце действительно наказало бы ее нешуточно, если бы она не последовала совету. В отличие от матери и сестер Габи унаследовала тип кожи от отца-ирландца. Это было проклятие всей ее жизни.

Намазавшись, она легла на полотенце, все еще испытывая угрызения совести от того, что не помогает ставить тент или готовить ленч.

— Как у тебя дела с Тревисом?

— Отлично, — сказала Габи.

— Позволь тебе напомнить, что он мой брат.

Габи вопросительно взглянула на Стефани.

— Эй, я всего лишь хочу сказать, что хорошо его знаю.

— И что?

— По-моему, ты ему нравишься.

— А по-моему, ты считаешь нас детьми.

— Хочешь сказать, ты равнодушна к Тревису?

— Да.

— Потому что у тебя есть парень?

— В том числе.

Стефани засмеялась:

— Неплохо. Если бы я тебя не знала, то, возможно, даже поверила бы.

— Ты меня не знаешь!

— Знаю. Хочешь — верь, хочешь — нет, но я прекрасно понимаю, что ты за человек.

— Неужели? Тебе известно, откуда я родом?

— Нет.

— Можешь рассказать о моей семье?

— Нет.

— Следовательно, ты меня не знаешь.

Стефани повернулась к ней лицом.

— А вот и знаю. — Она не скрывала вызова. — Ты приличная девушка и всегда ею была, но в глубине души считаешь, что жизнь — это не только следование правилам. Иногда ты мечтаешь о неведомом. И Тревис — часть этого неведомого. Не лги себе. Ты избирательна, когда речь идет о сексе, но стоит тебе к кому-нибудь привязаться — и правила, которым ты обычно следуешь, идут ко всем чертям. Ты уверена, что выйдешь замуж за своего парня, но то и дело удивляешься, отчего на твоем пальце до сих пор нет обручального кольца. Ты любишь свою семью, но хочешь сама решать, кем быть, поэтому и поселилась здесь. Однако ты до сих пор беспокоишься, что семья не одобрит твой выбор. Я права?

Во время этой речи Габи бледнела. Стефани поняла, что попала в точку, и приподнялась, опираясь на локоть.

— Мне продолжить?

— Нет, — сказала Габи.

— Я права?

Габи выдохнула:

— Не во всем.

— Серьезно?

— Да.

— В чем я ошиблась?

Вместо ответа Габи покачала головой и вновь легла на полотенце.

— Не хочу об этом говорить.

Она ожидала, что Стефани примется настаивать, но та просто пожала плечами и перекатилась на спину, как будто никакого разговора и не было.

Габи слышала возгласы детей, играющих в воде, и далекие голоса старших. Голова у нее кружилась от слов Стефани. Новая подруга как будто знала ее всю жизнь и имела доступ к самым сокровенным тайнам.

— Кстати, не пугайся, но, наверное, следовало предупредить тебя — я экстрасенс, — заметила Стефани. — Полагаю, дар перешел ко мне от бабушки. Она умела предсказывать погоду.

Габи села, ощутив странное облегчение, пусть даже сама идея была нелепой.

— Да?

Стефани снова рассмеялась:

— Нет, конечно! Моя бабушка много лет подряд смотрела телевикторину и ни разу не сумела ответить на вопрос. Но давай будем откровенны. Я ведь права, не так ли?

Мысли Габи снова понеслись, так что у нее опять закружилась голова.

— Но как?..

— Легко, — ответила Стефани. — Достаточно просто примерить твой «потрясающий личный опыт» к любой другой женщине. Ну, за исключением того, что касается Тревиса. Насчет этого я просто догадалась. Но вышло неплохо, да? Кстати, я этим занимаюсь в университете. Посетила много семинаров и каждый раз удивлялась, насколько все люди похожи друг на друга, если копнуть поглубже. Особенно в подростковом возрасте и в молодости. По большей части они переживают сходные ощущения и думают примерно одинаково, но почему-то каждый уверен, что его жизненный опыт уникален.

Габи поудобнее устроилась на полотенце, решив, что лучше какое-то время просто не обращать на Стефани внимания. Эта девушка ей нравилась, но чересчур часто вызывала у нее головокружение.

— На тот случай, если тебе интересно — Тревис ни с кем не встречается, — добавила Стефани. — Он не только одинок, но и вполне подходящая партия.

— Мне все равно.

— Потому что у тебя есть парень?

— Да. Но даже если бы не было, Тревис меня не заинтересовал бы.

Стефани засмеялась:

— Ну да, конечно. И как это я могла так ошибиться? Наверное, меня сбило с толку то, что ты не сводишь с него глаз.

— Я вовсе на него не смотрю.

— Ну, не обижайся. В конце концов, он тоже только на тебя и смотрит.

10

До Габи доносился запах раскаленного угля, хот-догов, гамбургеров и цыплят на гриле. Несмотря на прохладный ветер и лосьон, она чувствовала, что начинает поджариваться. Настоящая ирония судьбы — ее шотландско-ирландские предки отвергли северные края, где почти всегда облачно, и перебрались туда, где продолжительное пребывание на солнце гарантирует практически любому человеку рак кожи. Ну или по крайней мере появление морщин — именно поэтому ее мать надевала шляпу, даже если предстояло дойти всего лишь от дома до машины. Габи старалась не думать о том, что подвергает себя опасности, поскольку, по правде говоря, ей нравилось загорать. Красивый загар — то, что надо. И потом, всего через пару минут она снова оденется и перейдет в тень.